|
В ту осень па фасадах многих зданий по южной стороне Невского проспекта появилась сделанная по трафарету предупреждающая надпись - белые буквы по синему полю: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!». Одну из таких надписей как напоминание о суровых блокадных днях ленинградцы сохраняют по сей день на фасаде дома № 14.
Наступила первая, самая голодная и самая лютая блокадная зима. Мрачно смотрели израненные осколками дома, в которых не было ни света, ни воды, ни тепла. С погнутых столбов свисали оборванные провода. Не видно было ни тротуаров, ни мостовых: их покрыла толстая корка льда и занесла метель. У истощенных людей не хватало сил убирать в морозы снег и грязь - и всю зиму росли сугробы и груды битого стекла, щебня, обломков кирпича... «Невский! Никогда не был он таким израненным, обгорелым, окопным, - писал В. Вишневский. - Фасад Гостиного двора черен, изуродован... Зияют провалы, повисли внутренности домов».
Из-за отсутствия горючего и электроэнергии прекратилось движение автобусов и троллейбусов. Дольше других видов городского транспорта держался трамвай, но в конце декабря и он остановился.
Это было тяжелое зрелище - неподвижные, занесенные снегом до самых крыш вагоны. Оно запомнилось О. Ф. Берггольц, проходившей в один из тех зимних дней по Старо-Невскому: «А слева от Московского вокзала - до самой Александро-Невской лавры - цепь обледеневших, засыпанных снегом, тоже мертвых, - как люди, мертвых - троллейбусов. Друг за другом, вереницей, несколько десятков. Стоят. И у Лавры на путях цепь трамваев с выбитыми стеклами, с сугробами на скамейках. Тоже стоят». |
|
|
|