|
Опасные плавания по северным морям |
|
Возражая тем, кто видел в поморских кочах «утлые лодчонки с примитивным парусным оснащением», крупнейший советский океанолог профессор И. П. Зубов писал: «Некоторые считали признаком отсталости поморов в парусном деле также то, что они не пользовались сложным парусным вооружением, в частности, уже появившимися в то время на Западе рифсезнями Дело в том, что поморам во время плаваний приходилось часто испытывать обледенение парусов. Естественно, что при таких условиях парусное вооружение поморских судов должно было быть по возможности простым».
И действительно, вековой опыт северных мореплавателей приводил к бесхитростным и при этом наиболее рациональным решениям. Вспомним хотя бы об округлых бортах поморского судна, о его обводах, помогавших тому же кочу бороться со льдами: яйцеобразный корпус кораблика как бы выжимался льдами вверх и не рушился под их натиском. Много столетий спустя эту удивительную особенность поморского коча творчески использовал Нансен. Свой знаменитый «Фрам», на котором в конце XIX века он совершил трехлетний дрейф поперек всего Центрального Арктического бассейна, Нансен спроектировал и построил по образцу русского полярного судна!
Отправляясь в опасные плавания по северным морям, полярные первопроходцы грузили на борт рубленые дома-избы и солидный запас дров. Они, конечно, прекрасно знали, что на берегах многих арктических островов, как и на побережье материка, нередко можно найти «выкидной лес» — плавник, выброшенные речными и морскими течениями стволы деревьев,
бревна, принесенные с Большой земли, из устьев рек, впадающих в Ледовитый океан. Однако, как говорится, береженого бог бережет! Плавник встречался далеко не везде, и доступен он был только летом, когда сходил снег, а этот период в Арктике чрезвычайно короток. Поэтому моряки брали с собою дерево, которое шло и на дрова, и на постройку временного жилища, и на ремонт ездовых нарт. |
|
|
|