|
Режим течений в Чукотском море |
|
Начальник экспедиции произвел необходимые расчеты. По ним выходило, что нужно перебросить в носовую часть судна ни много ни мало четыреста тонн угля с кормы — тогда корма приподнялась бы примерно на три метра, винт обнажился бы и можно было бы попытаться сменить лопасть (вернее, лопасти, ибо даже уцелевшие были повреждены). Все население «А. Сибирякова», разделившись на бригады, днем и ночью перетаскивало уголь и прочие грузы на носовую палубу и в носовые трюмы. Риск был необычайно велик: стоило разыграться непогоде, и судно, потеряв остойчивость, наверняка опрокинулось бы и затонуло. Однако они все-таки успели сменить лопасти и через двое суток после этого грандиозного «авралища» (так назвал его в своей книге о том рейсе В. Ю. Визе) получили возможность плыть дальше.
Прошло всего несколько дней, и экспедицию постигла новая беда, на сей раз непоправимая: обломался самый конец гребного вала с только что поставленными новехонькими лопастями! Судно осталось без винта — беспомощное, неуправляемое — и полностью оказалось во власти ветров, течений и льдов.
«А. Сибирякова» носило по Чукотскому морю вместе с дрейфующими ледяными полями, то приближая к Берингову проливу, то отдаляя от него. Моряки цеплялись за каждую льдинку —лишь бы удержать судно, не дать ему отдрейфовать назад. Снова и снова шел в ход аммонал, гремели взрывы, на лед выбрасывались якоря. Позади остались тысячи миль, до выхода в Тихий океан были всего пятьдесят — шестьдесят Неужели неудача?!
Задули ветры. Сначала попутные, потом встречные. «Нет худа без добра, —занес в дневник профессор Визе. — Наш дрейф дает интересный материал для суждения о режиме течений в Чукотском море, который мы без потери винта, конечно, не добыли бы!» Когда в очередной раз подул благоприятный ветер, Визе и старшему помощнику капитана Юрию Константиновичу Хлебникову одновременно пришла в голову остроумная идея: поставить самодельные паруса. |
|
|
|