|
Существование людей на зимовке |
|
Само существование людей на зимовке как бы соткано из великого множества забот. По утрам нужно выбираться из теплой постели или спального мешка, спускать ноги на основательно выстуженный за ночь пол; растапливать печку; выпиливать ножовкой либо выкалывать топором куски тяжелого, переуплотненного ветрами снега, превращать этот снег в воду, чтобы потом варить пишу из незатейливых «деликатесов» (консервированных, замороженных, нередко перемороженных, прошлогодних, а то и куда более древних продуктов); стирать белье, заготовив для этого, а также для долгожданной субботней бани уйму снежных кубов; охотиться па морского зверя, чтобы хватало корма для вечно голодных собак, и так далее и тому подобное. Невольно приходит в голову такое сравнение: если легкоатлетов-десятиборцев пресса охотно величает «рыцарями десяти качеств», то сколько же человеческих, профессиональных, житейских, творческих качеств необходимо иметь зимовщику?
Очень и очень непросто приспосабливаться к жесткому режиму и ритму зимовки, даже современной, с центральным отоплением, электросушилкой и цветным телевизором (подобные станции в сегодняшней Арктике уже есть, хотя их еще и не слишком много). Нужно научиться подолгу работать ночью и отдыхать днем. Зимовщик не имеет права бояться пурги, ибо для Заполярья она—повседневное типичное явление и вовсе не считается здесь стихийным бедствием (в противовес, скажем, землетрясению или вулканическому извержению). Его не должны раздражать ни полуденная зимняя тьма, ни полуночное летнее нисходящее солнце. Он обязан привыкнуть, притерпеться к тому, что, помимо куцых радиограмм типа «живы-здоровы, чего и тебе желаем», целыми месяцами, а то и по году, от навигации до навигации, не будет никакой связи с близкими. Разве что низко над домиками пролетит самолет ледовой разведки и сбросит мешки с письмами и газетами, а они при этом не разобьются об острые камни и долгожданную корреспонденцию не растащат и не порвут в клочья любопытные собаки. |
|
|
|