|
И если мы на земле, общаясь с окружающими, разговаривая и споря с ними, то и дело проявляем нетерпение, обижаемся, ссоримся, порой пускаем в ход кулаки, то нет ничего удивительного в том, что на зимовке временами возникают конфликты, в которых принимают активнейшее участие самые терпеливые и покладистые, казалось бы, люди. Причем взрываются они иногда от сущего пустяка. Например, услышав в сто первый раз байку на тему: «Поехал я как-то к теще в Можайск!».
Ни особых развлечений, ни каких-то возможностей отвлечься в нужную минуту от горьких дум на зимовке нет. Безусловно, на каждой станции имеется любовно подобранная библиотека. Есть запас кинофильмов, пополняемый, правда, куда как нечасто (не говоря уже о том, что фильмы скапливаются здесь не лучшие, ибо лучших и на Большой земле не хватает). Но проблемы использования личного времени, как, между прочим, и на материке, не снимают ни библиотека, ни кино, ни шашки-шахматы, ни пресловутый «козел» (игра в домино). И если на Большой земле можно без труда выправить настроение, пойти в гости, «в зрелище» или, наоборот, уединиться на время, посидеть, помыслить «на холодке», мирно уладить дело с соседом по коммунальной квартире либо общежитию (а зимовка являет собою пример типичного общежития-коммуны), то в Арктике и Антарктике все обстоит гораздо сложнее.
Кстати, в последние годы психологи и медики, пристально изучающие «полярную экстремальность», обратили внимание на то, что зимовщики стали жаловаться не на одиночество, а как раз на невозможность, если потребуется, остаться одному. Погулять здесь не пойдешь — соблюдая строжайшие требования техники безопасности, начальник станции ни за что не отпустит человека в одиночку, компаньон же ему именно сейчас противопоказан А ведь побыть наедине с собой — такая естественная, такая жизненно важная потребность! |
|
|
|