|
Арктическая обсерватория в бухте Тихой |
|
В марте 1938 года Кремеру исполнилось ровно тридцать. Все идет великолепно, на очереди следующая зимовка! Не различимый никаким прибором «полярный микроб» навсегда проник в его кровь. Год, два года, три года непрерывной работы в Заполярье, желанный, но быстро надоедающий отпуск на Большой земле, несколько месяцев наслаждения благами цивилизации — и снова на Крайний Север. Жизнь, когда столичная прописка нужна только для соблюдения формальностей, когда недовольство семьи предстоящей разлукой перекипает через край, а пребывание на материке, будь то любимая Москва или благодатный Южный берег Крыма, начинает утомлять и даже раздражать.
В течение двух лет Борис Александрович возглавлял работу крупной арктической обсерватории в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, заслужив там свой первый орден «Знак Почета» и звание «Почетный полярник», только что установленное в стране. Перед самой войной он провел трудную экспедицию на северную оконечность Северной Земли, его любимейшей ледяной земли. Там его настигла весть о начавшейся войне с Германией, и он вместе со своими двумя товарищами оказался в числе тех четырехсот сорока семи человек, что встретили Великую Отечественную войну на самых дальних арктических рубежах — полярных станциях.
В конце августа 1941 года ледокольный пароход «Садко» доставил группу Кремера в Диксон, и тут, вместо желанного отдыха после изнурительной экспедиции, полярник Кремер получил новое, еще более ответственное и сложное задание. Из Москвы его вызвал на прямые радиопереговоры начальник Главсевморпути Иван Дмитриевич Папанин, ставший Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по перевозкам на Севере. Он дал понять своему собеседнику (разговор велся по азбуке Морзе своеобразным эзоповым языком — чтобы не подслушал враг), что возникла острая необходимость в нем, Кремере, и его товарищах. Им надо немедленно вернуться на Северную Землю, только что ими покинутую. |
|
|
|