|
Здесь, на острове Домашнем, от того, удастся или нет убить медведя, напрямую зависела сама жизнь полярников. Однажды начальник зимовки, увидев в окошко крупного зверя, выскочил на сорокаградусный мороз не только без шубы и шапки, но — и впопыхах он не сразу обратил на это внимание — в одном нижнем белье и в тапочках! С помощью охоты кое-как удавалось растягивать скудный пищевой рацион, однако назревала беда куда более страшная: безнадежно заболел механик. Шенцов недомогал уже давно, но не жаловался, однако в январе 1943 года он слег и почти не поднимался. Чудовищно отекли ноги, сказались полуторагодовое напряжение, постоянное недоедание, обострилась хроническая болезнь почек. Последовали радиоконсультации с врачом, зимовавшим на мысе Челюскин, выяснилось, что у Шенцова острый нефрит, исключающий медвежье мясо, их основной продукт питания. На почве такой вынужденной «диеты» у больного началась цинга.
Кремер и Скворцов преданно ухаживали за товарищем. Они делали ему укрепляющий массаж, протирали тело камфарным спиртом, чтобы избежать пролежней, выносили на руках из домика подышать воздухом (если, конечно, позволяла погода). В начале февраля они вдруг с ужасом заметили, что у них самих кровоточат десны — цинга! Это не только потрясло, но и обескуражило их: ведь они пили свежую кровь убитых зверей, ели их мясо, чуть ли не круглосуточно «вкалывали» на морозе и на ветру, а вовсе не впадали в спячку, ведущую, как принято думать, к цинге — и вот, пожалуйста Очевидно, цинга «нападает» и на тех, кто, казалось бы, способен неплохо противостоять болезни. Вероятно, она не щадит тех, кто устал, измучен, находится в стрессовом, как сказали бы сегодня, состоянии. А они пребывали в нем уже второй год. |
|
|
|