|
Завещание Бориса Александровича |
|
На смерть Кремера откликнулись многие периодические издания, наши и зарубежные. Даже «Природа», журнал строго академический, опубликовала большой очерк о его жизни. В редакции, куда он не раз приносил наиболее интересные работы, многие полагали, что их любимый автор — титулованный ученый, и в деловых письмах, направляемых ему из «Природы», величали его «профессором». Он же не был и кандидатом наук!
Да, он не был, как говорится, ни академиком, ни героем, если иметь в виду официальные чины и звания, а был крупным исследователем Арктики, ее верным и храбрым рыцарем. Услышь, однако, Борис Александрович подобные слова в свой адрес, он наверняка остался бы этим недоволен. «Рыцарь», «герой», «ученый» — все это не для него. Спокойно и по-деловому он называл себя полярником, не больше и не меньше. Очень гордился своей профессией и, лишь в исключительных случаях надевая два ордена «Знак Почета» и очень дорогие ему медали «За оборону Советского Заполярья» и «За Победу над Германией», почти не расставался с маленьким неприметным значком на лацкане пиджака — значком «Почетного полярника»: его радовала пожизненная принадлежность к той небольшой, но великой семье.
Борис Александрович не раз говорил близким, что хотел бы быть похороненным на острове Домашнем в архипелаге Северная Земля. Там, где прошли его наиболее насыщенные, романтические и трагические дни и годы, где покоятся останки Ильи Ивановича Шенцова, где сам он, Кремер, устанавливал весной 1965 года урну с прахом полярника-первооткрывателя Георгия Алексеевича Ушакова. Выполняя завещание Бориса Александровича, его преданная и стойкая жена Наталья Валентиновна в августе 1976 года доставила на самолете ледовой разведки траурную урну на остров Домашний (на географической карте архипелага тогда же появилось новое наименование: «Мыс Кремера»). |
|
|
|